Бывает так, что планы на жизнь, долгожданные и четко выстроенные, вдруг рассыпаются. И это уже не планы, а набор желаний, неподтвержденных ничем, кроме самих желаний.

Хорошо сказал! Да, дорогой читатель?

Но так случается в мире людей. И наша героиня испытывает сейчас полное смятение чувств.

Что случилось? Как быть дальше?

Ее невероятно тяготило то, что она уже сошла с прежнего твердого пути, а новый оказался топким болотом, в котором она тонула прямо сейчас. Любая мысль о том, как выбраться, погружала ее еще глубже. Она не была готова к такому повороту. Хотя и вполне могла бы строить свою жизнь одна.

Она вдруг остро ощутила смысл фразы: «Ты свободна». Теперь это не было просто разрывом оков, ведь их, по сути, и не было. Но теперь свобода стала свободой выбора пути и всего, что встретится на нем. Это была ответственность за свой выбор и за все, что есть.

А встретилось болото, и сил осталось совсем мало. Хотя бы маленький знак, намек — что делать и в какую сторону начать движение. Но ничего не было, и от этого голову сдавливало стальным обручем круговорота мыслей.

Кафе, красавчик, перышко, отражение…

Яркая вспышка прожектора поезда в туннеле… Перышко!… Да! Я видела его много раз!

Яркое палящее солнце над морем… Силуэт, рассыпающийся искрами…

Да, да, да!

Эти фразы!

— «Я не смогу тебе помочь…»

— «Ты свободна…»

— «Смотри, какой закат…»

Что это за наваждение? Неужели все это подстроено? Зачем? Кто?

Кто разрушил такие прекрасные мечты?

Или… или это предостережения?

— «Я не могу быть с тобой»

— «Я хотел мать, покровительницу»

Красавчик ведь сам это сказал. Да, он был в смятении, взволнован, но он это сказал. И это точка невозврата. То, что вырывается наружу, и есть правда.

Та правда, которую долго держали взаперти, которая стучалась и рвалась из цепей.

Теперь уже не казались случайными эти заминки при покупках и оплатах отелей. Постоянная нехватка денег. Эти разговоры о свободе и самостоятельности.

Да, ему самому нужны были ее средства.

Как все мерзко и примитивно.

Она чувствовала себя цинично использованной салфеткой, которой промокнули губы после жирной утки и бросили на стол.

От этого силы совсем оставили ее, и она еле успела лечь на кровать.

Что теперь?

Залитое солнцем небо не давало энергии, и она проваливалась в какую-то мутную, душную пелену…

Но легкий сквозняк сдул ее.

— Плохо?

— Да, ничего не хочу.

— Я побуду рядом. Если что надо, скажи.

Иногда, чтобы помочь, надо просто побыть рядом, взять за руку или обнять. Обычное тепло прикосновения начинает разогревать кончики пальцев, ладони. Вот появился румянец, губы еле дрогнули, глаза заблестели и наполнились слезами.

Они наполнились до краев и пролились по гладкой щеке.

Она села, обняла его тонкими руками и потянулась губами к его уху.

— Хорошо вот так просто посидеть.

Мягко поцеловала его гладко выбритую щеку.

— Как ты узнал?

— Сигнал с радара пропал. Наверное, душа устала.

— Да. Похоже.

— Если что надо, скажи.

Они посмотрели друг другу в глаза.

— К закату?

— Да, — прошептала она…

Они снова сидели на разогретом камне, глядя на уходящий день и отпуская прямо за горизонт всю тяжесть прошедшей страсти.

Ее лицо светилось от мысли, что здесь всегда был тот, кто поддержит — уверенно, ничего не прося взамен.

Она, конечно, снова забудет о нем к утру. Так было всегда.

Но сейчас… сейчас он рядом, и ей легко, свободно и спокойно глядеть на гаснущее в море солнце через легкое перышко.